Екатерина Трифонова
Депутат Госдумы Сардана Авксентьева и президент ФПА РФ Светлана Володина договорились о взаимодействии.
Фото с сайта www.fparf.ru
Адвокаты все чаще сталкиваются с нарушением своих прав следственными органами и судебной системой. Президент Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Светлана Володина подтвердила это на встрече с замглавы думской фракции «Новые люди» Сарданой Авксентьевой. Депутат заявила о необходимости поднимать проблему на самом высоком уровне. Борьба ФПА, в том числе и законотворческая, с перегибами со стороны следствия и суда, похоже, получила политическую поддержку. Но эксперты настаивают, что специальные правовые нормы о защите профессиональных прав адвокатов, которые, конечно, необходимы, сработают слабо без эффективного и, главное, независимого института судебного контроля.
Руководство ФПА презентовало зампреду комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству от «Новых людей» свою инициативу о введении особой ответственности должностных лиц за воспрепятствование профессиональной деятельности защиты. Авксентьева, конечно, не могла гарантировать, что фракция добьется превращения проекта в закон, но обещала приложить к этому усилия: «Если рассматривать проблему с абсолютно простой, человеческой позиции, эти вещи абсолютно понятны. Даже если не получается принимать закон, эту тему необходимо озвучивать, необходимо поднимать на самом высоком уровне. Все, чем я здесь могу вам помочь, я сделаю».
Володина на встрече в Госдуме высказывалась о проблеме достаточно дипломатично, тогда как из самой корпорации приходят сведения о том, что права адвокатов нарушаются повсеместно. Их принудительно доставляют на допросы по делам доверителей, незаконно проникают в досье защитников, ведут против них оперативно-разыскную деятельность. Ранее Европейский суд по правам человека неоднократно указывал, что любые притеснения такого рода – это удар по конвенциональной системе (Римская конвенция о защите прав человека. – «НГ»). И что каждый случай требует тщательной проверки и незамедлительного реагирования. Но российские правоохранители и судьи по-прежнему воспринимают адвокатов «не как неотъемлемую часть системы правосудия, а как своих противников и даже врагов», сказал один из собеседников «НГ».
Кроме того, следствие нередко пытается криминализировать действия «негодных» защитников, применяя против них полдесятка уголовных составов. В частности, уже почти чисто адвокатскими стали ст. 294 Уголовного кодекса (УК) о «воспрепятствовании осуществлению правосудия и производству предварительного расследования». Здесь же и ст. 303 («Фальсификация доказательств»), и ст. 310 («Разглашение данных предварительного следствия»). Деятельность адвоката практически ничем не прикрыта, например, нет ни госзащиты, ни специальных норм об ответственности за вмешательство в профессиональную деятельность.
Зато есть, скажем, такие интересные примеры, когда ГУ МВД России по Санкт-Петербургу буквально на днях отозвало извинение, принесенное его сотрудником адвокату за недопуск к задержанному доверителю. Извиниться полицейских вынудил райсуд, в феврале 2024-го это решение было оставлено в силе и питерским горсудом. Несмотря на это силовики продолжают настаивать, что извинения адвокату не положены, для этого, мол, отсутствуют правовые основания: по закону полиция приносит извинения именно гражданам, права и свободы которых были нарушены сотрудниками, а в отношении адвоката суд установил как раз нарушение его профессиональных прав.
Как уточнил «НГ» зампредседателя комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Нвер Гаспарян, нельзя сказать, что злоупотребления должностных лиц носят массовый характер. Вместе с тем «адвокаты на местах все чаще жалуются на нарушения их профессиональных прав, на незаконные недопуски к подзащитным в СИЗО и отделы полиции для участия в следственных действиях и некоторых оперативных мероприятиях». Нередко активных и неудобных адвокатов желают безосновательно допросить в качестве свидетеля, чтобы отвести от участия в деле, подтвердил он. Не изжиты и факты незаконных обысков у адвокатов, а иногда и применения в отношении них физической силы с целью воспрепятствования профессиональной деятельности. В чем же причина этой бесспорно вредной тенденции? Как заметил Гаспарян, «в том, что сегодня представители стороны обвинения доминируют на судебно-следственном поле, стараясь подавить нежелательную процессуальную активность более слабой стороны, то есть защиты, при этом даже не всегда используя относительно законные средства». Чтобы изменить подобную ситуацию, считает он, необходимо повысить эффективность так называемой триады – прокурорского надзора, ведомственного и судебного контроля. «И в большей части ответственность ложится на независимый суд, который должен пресекать любые противоправные действия в отношении адвокатов. Важность этого трудно переоценить, потому что слабая и ущемленная защита означает слабую защищенность любого гражданина», – подчеркнул Гаспарян.
Зампредседателя комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов, вице-президент Палаты адвокатов Самарской области Дмитрий Тараборин сказал «НГ», что основной проблемой во взаимоотношениях защитника со следователем выступает как раз фактическое отсутствие независимого и эффективного судебного контроля над деятельностью органов расследования. Особенно очевидно это становится в случаях конфликтов со следователями СК или ФСБ. Потому что тогда «судебная власть утрачивает остатки воли, полностью теряя способность к сопротивлению следственному произволу, а слово адвоката против слова следователя в глазах суда не стоит ничего». Безусловно, заметил Тараборин, большая часть злоупотреблений направлена против не столько адвокатов, сколько их подзащитных, что, правда, не делает менее значимыми такие нарушения профессиональных интересов. «Из раза в раз повторяю и остаюсь при своем мнении, что пока судебная власть не обретет реальную независимость, обеспечив настоящую, а не мнимую состязательность, до тех пор защита прав адвокатов, как и прочих участников уголовного процесса, не может быть гарантирована», – заявил он. Дополнение УК нормой об ответственности за воспрепятствование профессиональной деятельности адвокатов, конечно, назрело, но эта новелла останется мертворожденной без ее настоящей реализации в полной мере беспристрастным судом.
Старший партнер адвокатского бюро ZKS, член совета адвокатской палаты Москвы Андрей Гривцов рассказал «НГ», что основная негативная тенденция – это обвинительный уклон, которым страдает большинство следователей. «Доводы защиты зачастую игнорируются, в качестве преступных квалифицируются действия, таковыми не являющиеся, или же квалификация действий завышается, безосновательно избирается самая строгая мера пресечения в виде заключения под стражу», – пояснил он. Допускаются и разнообразные процессуальные нарушения: несвоевременно знакомят с постановлениями о назначении экспертиз, нарушают порядок изъятия предметов и документов, признают допустимыми результаты оперативно-розыскных мероприятий, проведенных с явными нарушениями, и т.п. Адвокат же при этом, к сожалению, «зачастую воспринимается как досадная помеха работе, препятствием для скорейшего направления дела в суд». Поэтому-то сильного адвоката и стараются как можно дольше не допустить до дела или под надуманными основаниями от него отвести. При этом, подчеркнул Гривцов, нет каких-то глобальных проблем с уголовно-процессуальным законодательством, которые не давали бы следователем работать правильно. Вопрос в основном в применении этих норм. «Поменять ситуацию можно было бы путем справедливой судебной оценки всех нарушений. Если суд будет ориентироваться исключительно на доказательства и порядок их сбора, всякий раз остро реагируя на допущенные нарушения вынесением оправдательных приговоров и возвращением дел, то проблема сразу и разрешится», – заметил он. Тогда и следователи будут вынуждены руководствоваться более высокими стандартами и неукоснительно соблюдать закон.
Может этому помочь и расширение подсудности дел, рассматриваемых присяжными, причем, дело будет не только в пресловутом проценте оправдательных приговоров, но и в том, что более строгие оценки позиции обвинения становятся своеобразным фильтром для дел со слабой доказательственной базой. Скажем, раньше дела о взятках в особо крупном размере или сопряженных с вымогательством рассматривались судами присяжных. И дел таких было гораздо меньше, поскольку следователи старались направлять в такой суд только крепкие доказательства, а те дела, где доказательность хромала, переквалифицировали на менее тяжкие составы, чтобы не попасть под подсудность присяжных. Сейчас, когда дела о взятках из нее исключены, данный фильтр не работает. Что же касается борьбы с избыточным заключением подозреваемых и обвиняемых под стражу, о чем много говорит и законодатель, и Верховный Суд, то «средства, которые используются сейчас в виде многочисленных изменений разъяснительного характера, не работают». Поменять практику, уверен Гривцов, можно либо через реальное ориентирование судей первой инстанции на избрание менее строгих мер, что нужно делать с помощью реакции вышестоящих судебных инстанций по отмене решений нижестоящих судов, либо через тотальный запрет на аресты по большей категории дел.
Председатель комиссии по защите профессиональных прав адвокатов адвокатской палаты Краснодарского края Ростислав Хмыров подтвердил, что нарушений профессиональных прав адвокатов, с которыми они обращаются в региональные адвокатские палаты, достаточно много. Тут и вызовы на допрос в качестве свидетелей, и недопуск адвоката к лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, и удаление защитника из зала судебного заседания, и запреты на проход в здания полиции с мобильным телефоном, и даже незаконные обыски в помещениях адвокатов. «Одно из самых распространенных и в то же время – опасных нарушений – это вызов адвоката на допрос в качестве свидетеля по делу его доверителя. Вызывая защитника на допрос вопреки требованиям ч. 3 ст. 56 УПК, следователь действует в обход закона, зачастую с одной только целью – избавиться от «неугодного» защитника, который профессионально отстаивает права доверителя», – пояснил Хмыров. И напомнил, что как только адвокат будет допрошен в таком качестве, он тут же будет отведен следователем от участия в деле в качестве защитника – по ст. 72 УПК. После чего лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, дают адвоката по назначению. Тут, с одной стороны, нарушается право на защиту посредством выбранного самим лицом защитника, а с другой – право адвоката на осуществление защиты указанного лица. «Хотя в силу требований п. 1 ст. 18 закона об адвокатуре вмешательство в осуществляемую в соответствии с законодательством адвокатскую деятельность либо препятствование ей каким бы то ни было образом запрещаются, ответственность за подобного рода нарушения не предусмотрена», – подчеркнул Гривцов. Все, что может адвокат, – это обратиться в суд с жалобой на действия и решения следователя, но «суды зачастую подходят формально к подобного рода нарушениям, считая, что поскольку участие защитника было обеспечено следователем, то и право на защиту подозреваемого, обвиняемого не нарушено». Нарушений же в том, что адвокат был лишен права осуществлять защиту доверителя, суды и вовсе не усматривают. Так что проблема точно не столько в УПК, сколько в его правоприменении, когда суды нередко идут на поводу у следователя, не замечая очевидных нарушений, на которые указывает защита.
Если же говорить об обысках в помещениях адвокатов, то, напомнил Хмыров, в соответствии с ч. 1 ст. 450. 1 УПК, такой обыск возможен лишь в случае возбуждения в отношении адвоката уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого на основании постановления судьи, разрешающего обыск и с участием представителя адвокатской палаты. Однако «несмотря на указанное требование УПК, суды выносят постановления, разрешающие обыски у адвоката, являющегося свидетелем, что противоречит закону». Следователь осознает эту незаконность, но он защищен постановлением судьи. В дальнейшем адвокат обжалует это постановление – и зачастую вышестоящий суд признает его незаконным. «Но при этом никого никто не наказывает. Правовые последствия, связанные с производством незаконного обыска в помещении адвоката для должностных лиц и суда законом не предусмотрены», – подчеркнул Хмыров. Он уверен, что для того, чтобы повлиять на эту ситуацию, необходима уголовная ответственность за воспрепятствование законной деятельности адвоката. Хотя и этого будет недостаточно для того, чтобы переломить ситуацию, нужно строгое соблюдение буквы закона прежде всего судьями: «Как только суды станут независимыми и смогут себе позволить выносить оправдательные приговоры, удовлетворять обоснованные жалобы защитников, повысится качество не только расследования уголовных дел, но и оказания квалифицированной юрпомощи».
Дарья Гармоненко 
